Начиная с того дня Святого Валентина всё действительно изменилось, как я и предсказывала. Я приходила к профессору после занятий раз или два в неделю, якобы чтобы поговорить о каком-нибудь зелье, задать мучавший меня вопрос или уточнить что-нибудь по поводу предстоящего экзамена. Он всегда сидел за своим столом в классе зелий, я садилась за первую парту, и мы начинали обсуждение проблем зельеварения. Плавно разговоры переходили в другое русло. Стараясь сохранять видимость отношений преподаватель-студент, мы пытались узнать друг о друге как можно больше. И хотя иногда он вел себя так холодно, что я даже забывала, что он меня любит, большую часть времени он был спокоен и отвечал почти на все мои вопросы. - Извините, сэр, - сказала я однажды, когда мы покончили с формальной частью, и беседа о форме сдачи Т.Р.И.Т.О.Н.ов подошла к концу, - Могу я задать вам нескромный вопрос? - Вопрос не может быть нескромным, - отозвался профессор, - нескромным может быть ответ. - Я хотела узнать насчет мисс Брайан и мисс Кэндл, - я старалась сказать это кротко, но нотки ревности, кажется, скрыть не удалось. Снейп тем временем, сощурившись, посмотрел на меня. - Так-так, мисс Грейнджер и откуда же вам известно об этих леди? – спросил он, ухмыляясь. - Я подслушала ваш разговор с профессором МакГонагалл, - ответила я, потупив глазки. - Ай-ай-ай, мисс Грейнджер, как нехорошо. И это уже не первый известный мне случай вашего шпионажа. Вы просто испорченная девчонка. Мои губы расплылись в усмешке. - Простите, сэр, у меня не было намерения следить за вами, это вышло случайно. - Ну конечно… Итак, что же вы хотите узнать о мисс Брайан и мисс Кэндл? - Нууу… просто всё. Расскажите мне о них. - Манеры, мисс Грейнджер. - Пожалуйста, сэр, - добавила я, закатив глаза. - Так-то лучше. Итак, мисс Брайан. Когда я начал преподавать, она была на шестом курсе. Я еще не был деканом Слизерина, но благосклонность к этому факультету выражал уже тогда. Мисс Брайан, как это свойственно некоторым молодым девушкам, захотела добиться еще большего расположения от человека, от которого во многом зависела её оценка на экзамене, а значит и дальнейшая судьба, применив свои женские чары. Долгое время я давал ей повод думать, что ей это удается, не позволяя, естественно, ничего лишнего. Так было до тех пор, пока она не сдала экзамен, едва не провалившись. Можете представить, каким разочарованием для неё была новость о том, что все её старания были напрасны. Узнав свои оценки, она заявилась ко мне домой и начала выяснять отношения. Я сообщил ей о том, что её намерения были ясны мне с самого начала и – вообразите – ей стало стыдно. Или уж не знаю, какое чувство заменяет стыдливость у таких, как она. Но, в конечном счете, она… скажем так, загладила свою вину. Больше мы не встречались. Я слегка покраснела, за что тут же себя отругала. Нельзя постоянно смущаться, стоит ему только намекнуть на что-то более интимное, чем поцелуи! Но румянец жег мои щеки против моей воли, и я поспешила заговорить о второй девушке. - Мисс Кэндл… - произнес профессор задумчиво, - Долгое время я не замечал её, как и всех других студенток. Не надо думать, что я испытываю удовольствие, когда мое внимание вдруг привлекают такие юные девушки, как вы, или что это происходит очень часто. Собственно говоря, после мисс Кэндл я зарекся иметь дело с собственными студентками. Пока вы не… - Я что? – спросила я, умирая от любопытства и желания узнать, как же все-таки случилось, что он обратил на меня внимание. - Это не тема нашей сегодняшней беседы, - отрезал Снейп, и я разочарованно вздохнула, - Мисс Кэндл долгое время была для меня обыкновенной ученицей. Ничего выдающегося: посредственные способности в зельеварении, глупенькая, пустоголовая девица, не обладающая ни умом, ни хитростью, ни свойственным женщинам особым обаянием. Но когда она приехала в Хогвартс после летних каникул на седьмом году своего обучения, я был крайне поражен. Она изменила прическу, и черты её лица чуть вытянулись, стали более взрослыми. Тогда-то я и заметил, как сильно она похожа на одного человека… - Лили Эванс, - констатировала я, стараясь произнести имя без эмоций. - Лили Поттер, именно, - отозвался Снейп. – Когда я увидел её, входящей в мой класс, я сперва решил, что это призрак. Схожесть с Лили была просто ошеломляющей. К сожалению, внешностью сходство ограничивалось. Ни умней, ни интересней мисс Кэндл не стала. Однако, она не избежала моего особого внимания. Я назначал ей взыскания так часто, что она волей-неволей начала принимать их за нечто большее, чем просто воспитательные меры. К моему неудовольствию, когда она сделала это открытие, то решила, что может вести себя со мной более откровенно и стала часто разговаривать. Мне пришлось объяснить ей, что разговоры – не то, чего от нее ожидают. После того, как она окончила школу, мы встречались с ней несколько раз, а затем она вышла замуж за некоего богатого джентльмена. На этом история закончилась. Итак, надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство? - Да, вполне, сэр. Спасибо, - ответила я, - А скажите, когда я привлек…? - Боюсь, сегодня мы не сможем больше продолжать нашу беседу, - неожиданно перебил меня профессор, - У меня есть несколько неотложных дел. Я раздосадовано прикусила губу, но согласно кивнула и ушла. О профессоре со мной часто разговаривал Драко, но я почти ничего ему не говорила. Чаще я просто слушала детские воспоминания друга о том, как Снейп играл с ним или читал книги вслух. Рассказывал он и том, как они вместе притворялись Пожирателями Смерти, часто стоя на самом краю пропасти. - Это было страшно, - признался однажды Драко, - Так страшно, что иногда мне хотелось просто убежать оттуда и никогда не возвращаться. Но я знал, что даже если мне это удастся, наказание понесут мой отец и профессор. А может быть, и моя мать. Единственное, что поддерживало меня тогда, это мысль о том, что профессор Снейп занимается этим уже не первый год, и что он очень разочаруется во мне, если я провалюсь. - А что твой отец? – спросила я тогда. - Мой отец подозревал Снейпа в том, что он ведет двойную игру. И заметив, как много времени я с ним провожу, понял все и на мой счет. Но он знал, что будучи шпионом, я получаю больше шансов. Веришь ты или нет, но для него главным было вовсе не то, стану я настоящим Пожирателем, или нет. Для него всегда самым важным было, чтобы я и мама были в безопасности. И уж если я был втянут в эту войну, я должен был иметь как можно больше шансов остаться в выигрыше. В той ситуации, в которой я оказался, в случае победы любой стороны я был бы на коне. - То есть, если бы победил Волдеморт, ты бы… - Я бы постарался сделать всё, чтобы выжить. И чтобы защитить свою семью. - Но профессор Снейп сказал, что ты отказался ехать на рождественские каникулы домой. Почему? - Всё оказалось сложнее, чем я думал. Мне… не хотелось видеть дом без отца. Вторым человеком, который вскоре узнал о моих, если можно так сказать, отношениях с профессором была Джинни. Её проницательность в амурных делах не могла не удивлять. И хотя весть о том, что моим сердцем завладел ни кто иной, как наш зельевар, лишила её дара речи минут на десять (что, надо заметить, совсем немало для такой общительной особы, как она), вскоре моя подруга не могла остаться со мной наедине, и не заговорить о нем. - А он целовал тебя еще хоть раз после дня Святого Валентина? – спрашивала она, и я была вынуждена объяснять ей невозможность такого поступка без нежелательных последствий. - Но тебе хотелось бы? – не отставала Джинни. - Я не хочу говорить об этом. - Значит хотелось бы! Иногда она заводила совершенно смущающие разговоры. Однажды мы шли по коридору, когда она спросила: - Как ты думаешь, какой он в постели? - Кто? – спросила я, слишком погруженная в мысли об эссе для профессора МакГонагалл. - Снейп, конечно. - Джинни! – воскликнула я, мое лицо и шея тут же покраснели. - Что? Это обычный, как ты любишь выражаться, «девчачий разговор», не надо так реагировать. Мне просто интересно, он такой же холодный и сдержанный, как всегда, или в нем просыпается дикое необузданное животное, которое… - Джинни! – повторила я свое восклицание, на этот раз я, наверное, была похожа на смущенного Рона, у которого краснеют даже уши, - Прекрати сейчас же! Здесь не место и не время обсуждать такие вопросы, - прошипела я, - Точнее, для этого вопроса место и время не будут подходящими никогда. Твое любопытство и непомерно болтливый язык ни к чему хорошему не приведут. Я уже жалею, что все тебе рассказала. - Хорошо-хорошо, - отозвалась Джинни, и после паузы добавила, - Я всё же думаю, что второй вариант… Сзади послышался смешок, и мы с Джинни одновременно остановились и обернулись. Мимо нас на скорости снитча пронеслись профессор Снейп и Драко. Первый пролетел невозмутимо, сохраняя суровое выражение на лице. Драко же, когда они оказались впереди нас, обернулся, положил одну руку на живот и, тыча в нас пальцем второй, изобразил безмолвный хохот. Это дало мне понять, что они слышали каждое слово. Я медленно повернулась к Джинни, с яростью глядя на неё. - Еще раз выкинешь что-нибудь в этом роде… - Прости, прости! – воскликнула она, теперь тоже красная от смущения, - Я была идиоткой. Ужас… Через пару дней после того случая я собиралась навестить профессора, но он попросил задержаться после урока и сказал, что мы не сможем «обсудить то сложное зелье, о котором я спрашивала в прошлый раз», поскольку у него опять появились неотложные дела. И когда мы снова сможем встретиться, он не знает, но обязательно сообщит, как только у него появится свободный вечер. Я попыталась извиниться за наш с Джинни разговор, но он не дал мне такой возможности и попросил уйти. Две недели я пребывала в подавленном состоянии. Две недели от профессора не было никаких вестей, более того, он старательно избегал меня. Поняв, что такими темпами у него не обнаружится ни одного свободного для меня вечера до конца года, я пошла на военную хитрость. Решив рискнуть всем, я устроила небольшую аварию на уроке зельеварения. При этом испортила я не свое зелье, а Драко, котел которого был рядом с моим. И сделала я это достаточно демонстративно, чтобы у профессора Снейпа не было другого выхода, как назначить мне… - Взыскание. - Да, сэр. - Сегодня. - Да, сэр. - С Филчем! Последнее он произнес с таким триумфом, что я с трудом удержала себя от того, чтобы пустить в него какое-нибудь заклинание. Но на выручку пришла Джинни. - Простите, сэр, но сегодня Филч разбирается с какими-то первокурсниками. Поэтому и нам назначено взыскание у профессора МакГонагалл. - В таком случае, завтра, - процедил Снейп. - Завтра тоже, сэр, - тихо произнесла Джинни, потупив глазки. Я видела, что это притворство, я видела, как удивленно смотрели на неё Рон и Гарри, и понимала, что всё это наглая ложь. Понимал и профессор. - Но сэр, вы же не можете оставить эту подлую выходку безнаказанной, - заметил Драко, выражение обиды на его лице было настолько натуральным, что я, было, испугалась, что он на меня сердит. Но когда Снейп, недовольно бросив, что в таком случае взыскание мне придется отрабатывать у него, Драко весело подмигнул мне и принялся счищать остатки зелья с парты. - Впрочем, этим займешься ты на взыскании, - пробормотал он, бросив утомительное занятие. На взыскании профессор заставил меня, как и предположил Драко, ликвидировать последствия моей «хитрости», отказываясь начинать разговоры на какую-либо тему. - Вы же понимаете, что я сделала это специально, - сказала я, раскрасневшаяся от тяжелой работы. - Понимаю, - ответил Снейп, - именно поэтому делаю всё, чтобы вы поняли бесполезность подобных фокусов. - Но, сэр. Вы не можете вот так без объяснений перестать разговаривать со мной! – воскликнула я, - Или вы врали мне? Вы солгали о ваших чувствах, надеясь повеселиться, но развлечение вам наскучило, и теперь вы решили избавиться от меня? Я не верила в то, что дела обстояли именно так, я была уверена, что есть какая-то причина поведению профессора. Но я постаралась придать голосу как можно больше слезливости и тоски. - Конечно, нет, - отозвался Снейп угрюмо. Затем он взглянул на меня, и удивление отразилось на его лице. - Что вы делаете? – спросил он. - Снимаю мантию. Тут жарко. - Тут не бывает жарко, особенно в начале апреля, это подземелья. Я выразительно фыркнула. - Попробуйте потереть эту парту полчаса, вам не только мантию захочется снять. - В таком случае, не стесняйтесь. Снимаете всё, что вам покажется нужным. Профессор, очевидно, наслаждался собственным остроумием, но я не собиралась позволять ему победить в этой маленькой битве. Сказав «Оу, спасибо, сэр», я демонстративно вытащила заправленную рубашку из юбки и принялась расстегивать пуговицы. - Что вы делаете, мисс Грейнджер? – воскликнул профессор. - Как, вы же сказали, что я могу не стесняться, - отозвалась я невозмутимо, надеясь, однако, что он меня остановит, поскольку застегнутыми оставались только три пуговицы. Снейп сузила глаза, а затем откинулся на спинку стула, сложил руки и заявил: - Тогда продолжайте, мне очень интересно. Я уперла руки в боки. - Какой вы бесстыжий нахал! - Не более бесстыжий, чем вы. Какое-то время мы просто молча смотрели друг на друга. Затем я улыбнулась, и он тяжело вздохнул. - Драко сказал, что по Слизерину пошли слухи, - сказал он. - Якобы мы с вами слишком часто встречаемся у меня в кабинете. - Он мне ничего не говорил, - удивилась я. - Я его об этом попросил. - Но зачем? – мое удивление возросло, - Чтобы я мучилась, не зная, что и думать, как понимать ваше нежелание видеть меня? - Именно за этим, - саркастично отозвался профессор. Я стиснула зубы, надеясь все же услышать достойное объяснение. И оно не заставило себя долго ждать. - Я не хотел, чтобы вы волновались из-за таких вещей. Для вас ваша репутация важнее, чем многое другое, и я… - Решили всё за меня, - закончила я за профессора, - Моя репутация для меня важна, но не настолько, чтобы прекращать общение с вами. Кроме того, мы могли бы что-нибудь придумать вместе. Да даже если и нет, я бы, по крайней мере, знала, что мы не видимся не потому, что я вам надоела, или вы разочаровались во мне. - Мисс Грейнджер… - Снейп устало потер лицо, - Я думаю, это не те отношения, о которых вы мечтали, и которых вы заслуживаете. - Ооо, теперь мне все понятно! – тут же воскликнула я, подходя к его столу, - Вы просто струсили. Его глаза опасно сузились. - Очень любопытная теория, - произнес он сквозь зубы. Я прикусила язык, решив, что вовсе не к чему злить его сейчас. - Вы так легко заводитесь, - пошутила я, попытавшись придать голосу томные нотки. Профессор растерялся от такой перемены и не сразу нашелся, что ответить. Я же, вздохнув, пододвинула стул к его столу, уселась на него, и, облокотившись на столешницу, посмотрела Снейпу в глаза. - Послушайте, сэр, я тоже боюсь. Я не знаю, куда нас все это заведет, и что будет, когда закончится учебный год. Мне страшно не меньше, но даже, скорее всего, больше чем вам. Ведь у вас гораздо больше опыта в таких делах. Он фыркнул на это заявление, но перебивать не стал. - Я не знаю, как это всё будет, как… я никогда не слышала о таких странных отношениях, и совершенно не могу вообразить, как они будут развиваться. - Да, я помню, что у вас проблемы с воображением, - отозвался Снейп, усмехнувшись. Я улыбнулась в ответ. - Ну, так что же, сэр? - Что же… вы не справились со своим заданием, - он указал на недочищенную парту, - Поэтому я жду вас на взыскание завтра. Моя улыбка стала еще шире. - И, кстати, когда увидите мисс Уизли, передайте ей, что я снимаю с Гриффиндора десять баллов за её враньё. Я хотела было возразить, но нарочито невозмутимый взгляд профессора дал мне понять, что любое мое слово будет использовано против меня. Вздохнув, я попрощалась и покинула кабинет профессора. Моего профессора. *** Не раз еще после того случая между нами разгорались ссоры. Иногда совсем нешуточные. Он ругался на меня, я смеялась в ответ, он снимал с меня баллы, я негодовала, он дразнил меня на глазах у других учеников или преподавателей, и я ничего не могла ответить. - Как я могла влюбиться в такого бесчувственного человека? – спрашивала я у него, на что он лишь пожимал плечами и едва заметно улыбался. Но к концу учебного года он стал для меня самым родным человеком. Я не могла представить жизни без него и с ужасом ожидала выпускного вечера. Будущее представлялось неясным, а жизнь безрадостной. - Завтра у тебя экзамены, - сказал он мне, когда я пришла к нему в очередной раз, - Тебе нужно лечь пораньше и как следует выспаться. - Вы пытаетесь меня выпроводить, профессор? – спросила я, занимая своё привычное место за первой партой. - Вовсе нет. Мне прекрасно известно, что от тебя не так просто избавиться. Он усмехнулся, и я усмехнулась в ответ. - Профессор? – я научилась произносить это слово с настолько разными интонациями, что иногда он мог сразу понять, что последует за этим обращением. - Какой этап моей личной жизни интересует тебя на этот раз? – тут же отозвался он. - Последний. - О последнем тебе, по-моему, все известно, разве нет? - Нет, не всё. Ты так ни разу и не рассказал мне, как же всё началось. Мой профессор тут же недовольно поморщился. Он рассказал мне и о Лили Эванс, и о своем тяжелом детстве, и даже немного о том, как стал Пожирателем Смерти – хотя эта тема ему совсем не нравилась. Но разговоров о том, как же он «дошел до жизни такой» и влюбился в меня, он избегал с тщательностью, достойной лучшего применения. - Ну, давай же. Я изнываю от любопытства, - подбодрила его я, чем заработала уничижающий взгляд, - Тогда я тоже тебе что-нибудь расскажу. - Тоже мне, Шехерезада, - фыркнул он, - Ну хорошо, я попытаюсь что-нибудь вспомнить, но ничего обещать не могу. С тех пор прошло уже полгода, и я почти ничего не помню о тех временах. - Ну, конечно, - иронично отозвалась я. - Я затрудняюсь сказать, с чего именно все началось. Может быть, меня задело то, как ты обращалась с детьми. - Я никак с ними не обращалась, - хмыкнула я, - Я еле справлялась. Вряд ли я была похожа на Мадонну с младенцем. - Будешь перебивать, сама будешь рассказывать, - заметил Снейп, и я прижала ладошку ко рту, давая понять, что больше он от меня не услышит ни слова, - Так. Как я сказал – дети. Видеть Поттера и Драко снова маленькими детьми было несколько странно, поскольку я видел их обоих в том возрасте – ведь им был меньше года после первого превращения, не так ли? Это вызвало некоторые воспоминания, не все из них были приятными, но всё же я как будто увидел тебя с новой точки зрения. Впрочем, тогда ты еще не перестала раздражать меня. А уж когда ты отравилась и потребовала, чтобы я поцеловал тебя… мне хотелось тебя задушить. - Почему? – спросила я, но суровый взгляд заставил меня замолчать. - Я не целую своих студенток, - я откровенно издевательски усмехнулась, - Если только они не… если я не захочу, - я закатила глаза на такую формулировку, - Затем я согласился на рождественский ужин у тебя дома. И это было главной ошибкой. - Ошибкой?... Молчу, молчу! - То Рождество, кажется, расположило меня к тебе, чему я, естественно, не обрадовался. А затем я просто возненавидел тебя. Ты злила меня так, как редко кому удавалось, требуя, чтобы я увидел в тебе женщину. Что же, могу поздравить, ты этого добилась. Особенно жестоко с твоей стороны было надеть то белое платье… - Оу, твой день рожденья… - Именно, - Снейп сжал руки в кулаки, в то время как взгляд его скользнул по моему телу, словно я и сейчас была в том платье. - Я не хотела. Я просто хотела выглядеть нарядной, хотела, понравиться тебе. Просто чтобы ты перестал меня так ненавидеть. - Но достигла обратного эффекта. В то время как я постоянно напоминал себе о том, что ты всего лишь студентка, ты делала все мои усилия напрасными подобными выходками. - Подобными выходками? – тут же возмутилась я, - Я не делала больше ничего подобного. - Неужели? Разве ты не спорила со мной? Разве не целовалась с этим Харпером прямо в коридоре? Разве не являлась передо мной едва одетой у озера? Напоминание о встрече у озера заставило меня слегка покраснеть. - Ты слишком часто краснеешь для такой дерзкой девчонки, - заметил он, кончики его губ чуть приподнялись в некоем подобии улыбки. - Я не краснею, это… отсвечивает от галстука. - Ну да, ну да. - А как…? Я замолчала, не решившись задать вопрос. - Что «как»? – спросил профессор. - Как я тебе без мантии? – спросила я смущенно, но все же внимательно глядя на него. Его лицо тут же окаменело, как это случалось каждый раз, когда он пытался скрыть свои эмоции. - Чего ты добиваешься, Гермиона? – спросил он строго, а я в ответ лишь бесшабашно улыбнулась. - Угадай, - сказала я игриво. - Уходи, - вдруг сказал он, - мы увидимся завтра после экзамена. Я вздохнула. Вот так всегда – стоит мне начать флиртовать с ним, как он тут же просит меня уйти. Я изобразила обиженное лицо – в конце концов, он мог бы быть и повежливее. - И не надо дуться, как пятилетний ребенок. Ты дразнишь меня, а я не могу и слова в ответ сказать? Я пожала губы. Пятилетний ребенок, значит? Постояв с руками, сложенными на груди, и упрямо поджатыми губами с полминуты, я сдалась. Профессор уже усердно делал вид, что занят какими-то бумагами, и на меня внимания не обращал. Я обогнула его стол, подошла к нему и обняла со спины. Он, как всегда, напрягся, но ничего не сказал. Прижавшись своей щекой к его, я произнесла: - Я не дразню тебя, я просто хочу большего, чем просто разговоры. Я знаю, что нам *нельзя*, но я больше не могу терпеть. - Разве наши «отношения» - не лучший способ проверить наши чувства? – спросил он сдержанно. Я усмехнулась. - Отойди, пожалуйста, - в его голосе послышались просительные нотки, что происходит нечасто, даже если он просит о чем-то. Я провела рукой по его волосам, и отошла. - Помнишь ту песню, которую мы слышали у меня дома? – спросила я, - «Не стой так близко ко мне». Профессор кивнул. - Она про нас. - Какое меткое наблюдение. А теперь иди. Иначе Минерва опять сделает мне выговор по поводу того, что я держу тебя у себя в подземельях слишком долго. - Она делает тебе выговоры? – удивилась я, впервые об этом слыша. - О, да. И как минимум раз в неделю напоминает о том, что может стать причиной увольнения преподавателя. Кстати, хотел поблагодарить тебя за то, что ты посвятила в нашу тайну еще и Тонкс. - Это не я! Это Джинни. Ты же знаешь, у неё язык без костей. - Меня не волнует, кто это сделал. Теперь Тонкс постоянно делает двусмысленные намеки в мой адрес и шепчется о чем-то с Минервой. Я не привык быть объектом женских сплетен и прошу тебя избавить меня от подобной участи в дальнейшем. Голос его был строг, и я серьезным тоном ответила: - Это не от меня зависит, сэр. Женские сплетни не в моей компетенции. Хотя, возможно, нам придется пережить еще одну небольшую бурю. Мы с Джинни постепенно намекаем Рону и Гарри на то, что ты можешь быть вполне сносным, и в тебя даже можно влюбиться, а также на то, что мне нравятся мужчины постарше. Когда-нибудь, я верю, они поймут, к чему мы клоним, и надежда на их спокойную реакцию крайне мала. - Если они тоже вздумают вызвать меня на дуэль, скажи им, чтобы катились к троллям, хватит с меня неуравновешенных подростков. - Да, сэр. Будет исполнено, - отозвалась я шутливо. - А теперь иди уже. У тебя завтра экзамен. - Я не забываю об этом ни на минуту. Я на прощание коснулась его руки и упорхала из кабинета. *** Экзамены прошли как в тумане. После каждого испытания на прочность начиналась подготовка к новому, и казалось, что эта череда никогда не закончится. Я потеряла счет и дням, и экзаменам, когда всё, наконец, подошло к концу. Наша учеба в Хогвартсе закончилась. Восемь лет мы были связаны с этим местом, и теперь пришла пора покидать его. Все относились к этому по-разному: кто-то был счастлив покинуть школу, строя грандиозные планы на будущее, кто-то относился к этому безразлично, просто понимая, что один этап их жизни закончился, и скоро начнется новый. Другие же, как, например, я, или Гарри, для которого Хогвартс стал не вторым, но первым домом, с тоской думали о том, что больше ничто нас здесь не держит. Когда экзамены и уроки, строгие правила и взыскания были позади, мысли то и дело возвращались к более приятным воспоминаниям. Что может быть печальнее расставания с детством? Конечно, для нас оно закончилось уже давно, но этот последний год словно дал нам шанс вернуть то время, что мы потратили на борьбу со злом и спасение мира. Конечно, мы старались делать вид, что счастливы. В некотором роде, ожидания, предвкушения будили в нас сладостные чувства, но то, насколько неясным представлялось нам будущее, пугало и заставляло думать о Хогвартсе как о лучшем месте на земле. Меня угнетало еще и то обстоятельство, что тогда как я покидала школу, мой профессор оставался. Хотя он намекнул, что у нас есть всё лето, чтобы надоесть друг другу, я переживала по поводу дальнейшего развития наших отношений. Как бы то ни было, расставанию со школой предшествовал выпускной бал. В Большом Зале намечалась небольшая вечеринка, и каждый счел своим долгом нарядиться так, чтобы никто не забыл его костюм до встречи выпускников десять лет спустя. Джинни попыталась уговорить меня снова пойти по магазинам, но я сообщила ей, что у меня есть прекрасное белое платье и я не вижу причин покупать новое. Она, конечно же, сообщила мне, что это просто дурной тон, надевать одно и то же платье на две вечеринки подряд, но я была непреклонна. Последним аргументом был намек на то, что в прошлый раз платье пленило профессора Снейпа. Большой Зал был украшен цветами всех факультетов, почти как в тот день, когда объявлялось, кому достался кубок школы. Кстати, о кубке, он, впервые за многие годы, достался Рейвенкло. Слизеринцы в некотором роде были довольны, гриффиндорцы приняли этот удар судьбы с достоинством, решив, что Рейвенкло – не Слизерин, и такую подножку от фортуны пережить можно. Факультетские столы стояли вдоль стен, ломясь от всяческих вкусностей, а в центре было освобождено место для танцев. Когда я, Гарри, Рон и Джинни вошли в зал, там было уже довольно много народу, играла танцевальная музыка, но почти все стояли небольшими компаниями рядом со столами. Учителя восседали за преподавательским столом, кто с умилением, кто с радостью, а кто со злорадством (угадайте, кто) смотрели на студентов. Когда профессор Снейп заметил, что я вошла, он, окинув меня цепким взглядом, покачал головой и отвернулся. Отвернулся, чтобы встретиться взглядом с довольной профессором МакГонагалл. Последняя сразу же начала что-то говорить ему, и Снейп закатил глаза. Наблюдая эту сцену, я рассмеялась. Едва мы успели немного перекусить, как со своего места поднялась директор. Началась официальная часть. Профессор МакГонагалл произнесла проникновенную речь, после которой добрая половина собравшихся в зале девушек прослезилась. Затем несколько слов произнесли другие преподаватели. Наконец, были объявлены танцы. С кем я только не успела потанцевать: с Люпиным, который был гостем на нашем выпускном, с Гарри и Роном, с Колином Криви, с профессором Флитвиком, и, наконец, с Драко. Последний во время танца так сильно прижимал меня к себе, что я начала опасаться за собственные ребра. - Гермиона, - прошептал он, когда танец уже подходил к концу, - как бы мне хотелось, чтобы всё сложилось по-другому. - Что ты имеешь в виду? – спросила я. Он помолчал, а затем ответил: - Ничего, - и музыка затихла, а Драко растворился в толпе. В растерянности стоя посреди зала, я вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернувшись, я, конечно, увидела, что на меня пристально смотрит профессор Снейп. Он стоял рядом со столом, недалеко от выхода из Большого Зала, и я поспешила в его сторону. Встав между ним и столом, я сделала вид, что выбираю сладости. - А вы почему не танцуете, сэр? – спросила я. - Есть области, в которых я не могу продемонстрировать хотя бы удовлетворительных способностей. Танцы – одна из них, - ответил профессор безразлично. - Вы просто стесняетесь, - ответила я. - Мисс Грейнджер, - процедил Снейп, глядя на меня сверху вниз, - Вы испытываете мое терпение. - Да, сэр, - ответила я, - И испытание подходит к концу. Бросив на него многозначительный взгляд, я добавила: - Знаете, я решила совершить небольшую прогулку по школе. Напоследок посмотреть на родные стены. - Поздравляю, - отозвался Снейп, - Надеюсь, вы не намерены почтить своим присутствием и подземелья. - Намерена, - отозвалась я, и покинула Большой Зал. Мой путь лежал прямо к кабинету зелий. О нет, я не наслаждалась прогулкой по Хогвартсу, который скоро должна была покинуть. Я не любовалась «родными стенами». Я спешила в подземелья, и мое сердце колотилось как сумасшедшее. Класс оказался открыт. Я прошла к ставшей такой родной первой парте и села за неё. Мои руки дрожали, а щеки горели. Через минуту я услышала, как дверь приоткрылась, а потом также тихо захлопнулась. Какое-то время в классе стояла тишина, и я тщетно прислушивалась, надеясь услышать знакомую мягкую поступь. И я тихонько взвизгнула от испуга, когда холодные руки прикоснулись к моему плечу. Профессор мягко рассмеялся, и я повернулась к нему, глядя со смесью недовольства и смущения. - У тебя холодные руки, - тихо произнесла я, поднимаясь. Он кивнул, смотря на меня напряженным взглядом. - Профессор… - Теперь ты можешь звать меня Северус, - произнес он, привлекая меня к себе. Я, сама того не желая, хихикнула. Называть его по имени – это так странно. - Северус, - прошептала я и покраснела. Почему-то это казалось гораздо большей вольностью, чем прижиматься к нему всем телом. Он ухмыльнулся. Мы стояли так близко, я смотрела на его губы с такой жадностью, словно это был оазис в пустыне, по которой я бродила уже неделю. Но он, намеренно дразня меня, очень медленно склонялся к моему лицу, не позволяя моим губам дотянуться до его. Наконец, наши губы встретились, и это был самый сладостный поцелуй в моей жизни. Спустя какое-то время, когда Северус устроился на стуле за своим письменным столом, а я на его коленях, я тихо спросила: - Так что же, мы теперь вроде… встречаемся? Он скривил лицо, и я дотронулась пальцем до его морщинок. - Нам обязательно придумывать какое-то название? – спросил он. Я пожала плечами. - Просто мне нужно как-то представить тебя родителям, когда ты придешь к нам в гости. «Мой экс-профессор» звучит как-то не очень. «Мой профессор», как я называла тебя последние месяцы тоже не совсем то, что нужно. - Ты так меня называла? – удивился он. - Да. Согласись, это лучше, чем Летучая Мышь или Сальноволосый Мерзавец. - Мне казалось, с эпитетом Сальноволосый используется другое определение. - Тебе виднее, как правильно… - ответила я, за что получила шутливый шлепок по бедру. Какое-то время мы просто сидели так, прижавшись друг к другу, целуя друг друга и наслаждаясь долгожданной близостью. - Тебе уже нужно идти, - сказал, наконец, Северус, - Как бы тебя не хватились. Я согласно кивнула, нехотя покидая его колени. Он сжал мою руку на прощание и коснулся внутренней стороны запястья губами. - Пульс учащенный, - констатировал он, ехидно улыбаясь. - Продолжи в том же духе, и я покажу тебе, что такое учащенный пульс, - отозвалась я. - Звучит заманчиво. Но стоит помнить о том, что мы всё еще в школе и определенные правила на нас по-прежнему распространяются. Я изобразила невинное личико. - Не знаю, о чем ты говоришь. Я ни на что не намекала. - Я тоже, - ответил он, и я залюбовалась им. Удивительно, как любовь может изменить твое восприятие человека. Теперь для меня не было никого красивее Северуса Снейпа. Все, кто хоть раз видел его, решили бы, что я сумасшедшая. - Я люблю тебя, - прошептала я и поспешила покинуть класс зелий.
